Книга В Мраморном дворце - Великий Князь Гавриил Романов

Члены семейства, а за ними государева свита шли за гробом. По пути шествия траурной процессии стояли войска. Иоанчик и Дмитрий Павлович были в строю конной гвардии. Иоанчик сидел молодцом, подтянуто, а Дмитрий со скучающим лицом, положив руку с поводом на луку седла.

Отпевание происходило не в Петропавловском соборе, а рядом с ним, в новой усыпальнице, очень неуютной и некрасивой, но при очень торжественной обстановке. Не хватало лишь царя и царицы, находившихся в то время в Крыму.

Спасибо за милое письмо, и я прошу прощения, что задержалась с ответом. Мне все хотелось самой приехать, так как очень хочется видеть тебя; я всегда думаю о тебе и рада, что ты, наконец, чувствуешь себя лучше.

Это ужасно, как ты должен был мучиться, бедняга. Может быть, я смогу приехать на этой неделе – мне так хочется увидеть вас обоих. Твой сын Гавриил принесет тебе эти строки, написанные в театре. Целую тебя и Елизавету. Господь да благословит тебя.

Твоя любящая Минни.

Глава XVII. 1912

Тайное обручение с А.Р. Нестеровской – Освящение памятника Александру III в Москве – На Воробьевых горах – Петергоф – Полковой лагерь в Алякулях – Наследник Алексей Николаевич

Я хотел жениться на А.Р., но не имел права этого сделать без разрешения государя, не говоря уже о разрешении моих родителей: я заранее знал, что разрешения не получу, но мы решили обручиться. Очень трудно было сделать это так, чтобы священник не знал, кого он обручает, иначе мог выйти скандал. Наконец, нашли иеромонаха из Афонского подворья и пригласили его обручить нас на квартире дяди А.Р., бывшего офицера Тверского драгунского полка. Было решено, что когда приедет иеромонах, мне дадут знать по телефону, и я моментально должен буду приехать на одну из Измайловских рот (так назывались улицы, бывшие в районе Измайловского полка), где жил дядя А.Р. Как раз в это время я готовился к лицейскому экзамену по немецкой литературе и занимался с профессором Тетенборном. Мы сидели с ним в Мраморном зале. Я сидел как на иголках, но не смел показать и виду, что меня что-то беспокоит, и все ждал телефона, которого все не было. Наконец, занятия кончились, и только тогда мой камердинер Рымарь доложил, что мне звонили, но что он не смел доложить мне об этом, пока я занимался. Я очень был недоволен, схватил приготовленное штатское платье и помчался на квартиру дяди А.Р.

Я очень волновался, так как сильно запаздывал, а там в это время волновались еще больше, потому что не понимали, почему я не еду. Иеромонах был удивлен, что жених не едет, и, по-видимому, стал подозревать что-то неладное. Приехав на квартиру, я мигом переоделся в зеленовато-серый костюм, но, о, ужас, я впопыхах забыл захватить с собой галстук! Пришлось взять черный галстук дядюшки А.Р., который оказался фальшивым, то есть не завязывался, а застегивался на пряжку и был мне широк. В таком виде я предстал перед пожилым иеромонахом со строгим лицом. Во время обряда обручения он недоверчиво на меня посматривал. Мне же все время приходилось поправлять галстук. Наконец, все было окончено и мы, слава Богу, были обручены.

Экзамен по немецкой литературе я благополучно сдал, несмотря на то, что приготовления к нему совпали со страшными волнениями.

Весной 1912 года состоялось в высочайшем присутствии торжественное освящение памятника Александру III в Москве. Члены семейства присутствовали на этом торжестве.

Мы поехали в Москву, где мне и моим братьям было отведено помещение в Нескучном. Иоанчику и Елене были предоставлены комнаты государя и государыни, которые никогда не останавливались в Нескучном. Только во время коронации они провели там несколько дней и говели в домашней дворцовой церкви. Братьям – Константину, Олегу, Игорю и мне – отвели комнаты на антресолях, подле церкви. Вместе с нами жил Н.Н. Ермолинский. Погода была чудесная. Как-то вечером мы сидели на балконе, выходившем в сад, и слушали пение соловья. У меня, когда я бывал в Москве, было какое-то особенное сознание, что я нахожусь в сердце России.

Я никогда не забуду этого вечера. Исторический Нескучный дворец, принадлежавший екатерининскому вельможе Алексею Орлову, дивный весенний вечер, трели соловья и Москва – все это сливалось вместе в моем воображении, и я глубоко наслаждался чувством, которое испытываешь очень редко и потому оно так запоминается.

В Москву прибыли взводы со знаменами и штандартами от всех гвардейских частей. В день приезда государя и государыни они стояли по пути следования их величеств, с вокзала в Кремль, как и войска Московского гарнизона.

Открытие памятника на площади, перед храмом Христа Спасителя, было очень торжественным. На площади были выстроены войска; обойдя их и поздоровавшись с ними, государь вошел в храм, и началось богослужение. По окончании церковной службы все члены императорской фамилии вышли за государем и государынями из храма и подошли к памятнику, покрытому пеленой. Государь спустился по ступеням памятника на площадь, вынул шашку и скомандовал войскам очень ясным и громким голосом: “Всем парадом слушай на-краул!” Минута была захватывающая. Пелена спала с памятника. Александр III был изображен сидящим на троне в короне и мантии, со скипетром и державой в руках. Памятник, по общему мнению, был неудачный и не художественный. Говорили, что хотели изобразить Александра III таким, каким он был во время коронации в 1883 году, когда он сидел на троне в сознании величия этой минуты, но это скульптору не удалось.

На ступенях памятника стояли фотографы, которые с присущей им смелостью и суетливостью стали снимать, бегая по ступеням памятника. Сергей Михайлович их отгонял.

Государь стал перед войсками и повел их церемониальным маршем перед памятником. Он шел великолепно, прекрасно салютовал шашкой и, зайдя к памятнику, пропустил войска перед собой. Мы стояли на ступенях памятника.

Как-то я поехал с братьями и моими товарищами по полку, приехавшими на открытие памятника в Москву, на Воробьевы горы, с которых открывается поразительный вид на самый город и на Москва-реку. Мой брат Игорь правил нашим автомобилем. Как сейчас вижу его в красной фуражке Елисаветградского кавалерийского училища, в котором он числился один год, до поступления в специальные классы Пажеского корпуса. Олег, в форме лицеиста, тоже был с нами. На Воробьевых горах был небольшой ресторан, в котором пел русские песни прекрасный хор. Большим наслаждением было сидеть на террасе ресторана, слушать песни и любоваться расстилавшейся перед нами Москвой с ее сорока сороками церквей.

После нашего возвращения из-за границы А.Р. наняла себе дачу в Петергофе. Она была в стороне от других дач. Дача была большая, с хорошим садом. Вернувшись из Москвы, я все свободное время проводил на этой даче. С 1909 года, то есть с тех пор, как я заболел воспалением легких, я не нес службы в полку, но всей душой стремился снова в строй. Поэтому в то лето я после трехлетнего отсутствия снова пошел с полком в лагерь.

Я очень любил наши милые Алякули, мой чистый и приветливый дом и веселую конюшню. Каждый год в день перехода полка в лагерь устраивался алякульский обед, на который съезжались все офицеры полка, приезжали также и прежде служившие. В 1912 году он тоже состоялся. Приехал великий князь Николай Михайлович с адъютантом великого князя Михаила Александровича графом И.И. Воронцовым-Дашковым. С ним была и его прелестная жена, графиня Ирина Васильевна, урожденная Нарышкина.